25 марта 2011 г.
Ереван
(по поводу статьи Г. Демояна “Карабах и турецкие попытки осуществления геноцида”)
10 марта с.г. Музей-институт Геноцида армян (МИГА) разослал по электронной почте статью директора данного учреждения, кандидата исторических наук Гайка Демояна “Карабах и турецкие попытки осуществления геноцида” (на армянском, русском и английском языках). В тот же день статья была размещена на вебсайтах МИГА и газеты “Аспарез” (Лос-Анджелес).
Любая претендующая на академичность, да еще издающаяся на иностранных языках публикация МИГА – института, в силу своего названия, предназначения и местоположения (Цицернакаберд), имеющего символически архиважное для армянского государств и армян значение – должна соответствовать строжайшим требованиям научной ответственности и этики. К сожалению, разосланная на весь свет небольшая по объему статья (всего – 968 слова в русской версии) Демояна дефектна во многих отношениях, включая ошибочное представление исторических фактов и их конъюнктурную интерпретацию, нарушение научной этики, необоснованные выводы и умозаключения, наукообразие.
ВО-ПЕРВЫХ, ненаучна сама постановка вопроса: рассмотрение турецких попыток геноцидального решения в Арцахе (Карабахе) в отрыве от политики Оттоманской Порты по отношению к Армении и ко всему армянскому народу в целом. В частности, автор неоправданно выделяет турецкие попытки подавления армянского сопротивления в Карабахе в 1720-х годах, игнорируя идентичную политику турков по отношению к соседнему Сюнику, Еревану, другим армянским провинциям, городам и поселениям. Сумбурен и несостоятелен вывод Демояна о том, что “исторические факты и турецкие подходы к разрешению карабахской проблемы в их историческом и современном измерении в каком-то смысле превратили Карабах в полигон для апробаций геноцидов для султанов, младотурок и кемалистов-республиканцев”. Однако Карабах не мог быть “полигоном для апробаций геноцидов” уже в силу одного того, что в указанные периоды (1720-ые, 1918-21 и 1990-ые гг.) там имелись армянские вооруженные силы, которые, как пишет сам Демоян, оказывали эффективное сопротивление турецким и азербайджанским войскам. Следовательно, изолированное рассмотрение Демояном турецких геноцидальных попыток в Карабахе антиисторично – вызвано конъюнктурными соображениями настоящего момента. Конъюнктурное мышление доводит Демояна до политически неправильного и вредоносного представления Армении и Карабаха как отдельных стран, к примеру, в следующих пассажах: “Турецкое вмешательство в Карабахский конфликт и открытое содействие Азербайджану в войне против Армении и Нагорного-Карабаха” или же “…блокада и попытки изоляции Армении в региональной и международной политике создали прямую угрозу Армении и Карабаху…” Неужели директор МИГА не знает, что Карабах является частью Армении во всех отношениях – и в этническом, и в экономическом, и в культурном, и в языковом, и в историческом, и, наконец, в военном плане. Не говоря уже о декларации от 1 декабря 1989 г. о воссоединении НКАО и Армянской ССР, который никто еще не отменял. А Армения, как понятие Родины армян, сегодня вбирает в себя как Республику Армения, так и Нагорно-Карабахскую Республику, а также оккупированные соседями армянских земель (к сожалению, в руководящих кругах РА и в легионе обслуживающих их дворцовых “экспертов” слишком много таких, кто дифференцирует понятия Армения и Арцах/Карабах). Фактически, статья Демояна, представляя Карабах отдельной страной, вольно или невольно, подводит псевдо-исторический фундамент под опасные планы внешних сил, стремящихся вначале расколоть Карабах от Армении, а карабахских армян от армянского народа, а затем противопоставить их друг другу.
ВО-ВТОРЫХ, Г. Демоян грубо нарушает элементарные нормы научной этики, замалчивая монографию доктора политических наук Армена Айвазяна “Армянское восстание 1720-х годов и угроза геноцидального подавления” (The Armenian Rebellion of the 1720s and the Threat of Genocidal Reprisal, Yerevan, 1997), в которой, на основании внушительного корпуса многоязычных первоисточников и научной литературы, впервые в армянской исторической науке была выдвинута и доказана гипотеза о том, что именно в 20-х годах XVIII века в руководящих кругах Османской империи возникли планы и намерения по полному истреблению армян на всей территории Армении (как Восточной, так и Западной). В числе главных причин формирования подобных настроений Айвазян указывает на ожесточенное военное сопротивление, оказанное османским армиям в Арцахе, Сюнике, Ереване, Лори и некоторых других центрах армянского национально-освободительного движения. Согласно Айвазяну, геноцидальное мышление и идеология изначально сопутствовали государственной политике Османской империи и подкреплялись четко разработанными механизмами по ее реализации. Одним из таких механизмов являлись фетвы – религиозно-правовые постановления высшего исламского духовенства.
Короче говоря, в монографии Айвазяна – которая, кстати, давно уже вошла в научный оборот, была неоднократно рецензирована, а также полностью выставлена в Интернете – представлена и проанализирована как раз та тематика, которую Демоян затрагивает в своей статье от 10-го марта, в том числе: сопротивление армян Арцаха османским войскам, поражения и потери последних в 1720-х гг. (с. 4-20 исследования Айвазяна); намерения по уничтожению армянского населения (с. 21-32); признания попавшего в плен османского военачальника Салеха паши (с. 39-40). Фактически, вся книга Айвазяна выдвигает и исследует проблематику, о которой пишет Демоян представляя ее как плод своей оригинального мысли и не упоминая работу, сделанную до него.
В главе, озаглавленной “Османское принятие решений по уничтожению и их исполнение в 1720-х годах” (с. 33-36), Айвазян впервые в армянской исторической науке представил и проанализировал фетвы (религиозно-правовые решения, издаваемые муфтием) об уничтожении шиитов и христиан, принятые в 1720-х годах.
Между тем, Демоян, не вспоминая о книге Айвазяна, пишет: “В 1725 году после успешной самообороны армян, султан Ахмет III (1703-1730) издал специальную фетву об истреблении последних, приказав убить их всех за то, что они привели русских на Кавказ и блокировали османцам дорогу в Баку.”
Здесь Демоян допускает двойную ошибку: а) фетвы не могли быть изданы султаном, поскольку их издание было исключительной прерогативой высшего духовного авторитета Османской империи – Великого муфтия (титул – шейх-уль-ислам), к которому и обращался султан с вопросом государственной важности, причем после своего издания фетва автоматически вступала в силу и даже султан не имел права его отменить; б) исторических сведений о будто бы изданной в 1725 г. специальной фетве об истреблении армян не существует или же до сих пор не обнаружено. Известны всего лишь две подобные фетвы, изданные в Константинополе (Стамбуле) соответственно в 1723 и 1730 гг.. Обе фетвы были направлены, в первую очередь, против шиитов Персии, и лишь в меньшей степени – против христиан (см. Айвазян, ук. соч., с. 33-36).
Демоян цитирует сделанное на допросе заявление плененного армянами в Карабахе в 1725 году османского военачальника Салехa паши, в которой последний говорит (не уточняя дату) о султанском “приказе” об уничтожении армян и шиитов. Но армянскому историку, тем более – руководителю такого ответственного заведения, как МИГА, следовало бы знать, что приказ султана и фетва – совершенно разные вещи! Примечательно, однако, что признание Салеха паши полностью цитируется и интерпретируется в указанном исследовании Айвазяна (с. 39-40). Неоднократные совпадения с тезисами и фактами из книги Айвазяна наводят на серьезные размышления…
Айвазян, анализируя признание Салеха паши, специально акцентирует внимание читателя на геостратегической роли “клина”, который играли армянские вооруженные силы в Сюнике и Арцахе (а не только в Арцахе, как, исходя из сегодняшней политической конъюнктуры, пишет Демоян): “Армянские Сыгнахи представляли реальную угрозу османскому экспансионизму: они были в состоянии отрезать важные коммуникации между османскими войсками и их суннитскими союзниками – кавказскими горцами, оккупировавшими в тот период некоторые регионы в Восточном Закавказье”. У Демояна схожая интерпретация: “В этом документе 18-го века прослеживается зарождение турецкой политики в отношении “непокорных армян”, которые “вклинились между Стамбулом и тюркским Востоком”.
Айвазян цитирует также интереснейший отрывок из письма Егии вардапета, написанного им 9 марта 1725 года в Константинополе и адресованного основателю ордена мхитаристов Мхитару Севастийскому (с. 28-29). В письме сообщается, что султан Ахмед III “будучи крайне озлоблен на армян из-за событий в Персии, много раз хотел полностью их истребить, но муфтий отказался давать фетву об истреблении армян”. В той же монографии Айвазяна указано, что в Карабахе Салех паша был взят в плен армянами 3-4 марта 1725 года (с. 20, 70, прим. 72). Письмо Егии вардапета же датировано 9-м марта 1725 г., т.е. – в момент допроса Салеха паши никакой специальной фетвы об истреблении армян не существовало. Несмотря на отсутствие подобной фетвы, в 1720-х гг. сотни тысяч армян Восточной Армении (а не только Карабаха) все же подверглись резне, депортации и пленению.
Думаю, сказанного хватит, чтобы было ясно, что Г. Демоян был просто обязан сослаться на работу А. Айвазяна “Армянское восстание 1720-х годов и угроза геноцидального подавления”, поскольку в ней, как уже было отмечено выше, впервые была поднята и профессионально исследована тематика, затрагиваемая Демояном в своей статье от 10 марта с.г. В контексте факта нарушения чужих авторских прав со стороны директора МИГА, выглядит иронично, что МИГА сопроводила свою рассылку следующим триязычным примечанием – “Все права защищены. При полном или частичном использовании материалов интернет сайта МИГА ссылка обязательна”.
В Национальной Академии Наук Армении должны бы очень серьезно заняться указанным нами случаем нарушения научной этики со стороны Г. Демояна и всеми другими подобными случаями, получившими распространение в последнее время в нашей околонаучной среде. Если мы действительно хотим, чтобы у науки в Армении было будущее, то необходимо давать самые жесткие и нелицеприятные оценки всем и всяческим получившим распространение нарушениям научной этики. Напомним, что всего месяц назад министр обороны ФРГ Карл-Теодор цу Гуттенберг был лишен как своей докторской степени, так и политического поста из-за того, что в своей диссертации заимствовал пассажи из различных публикаций и выступлений, не снабдив их соответствующими ссылками. А немецкая пресса прозвала несостоявшегося ученого господином Copy-Paste.
В-ТРЕТЬИХ, статья Г. Демояна во всех трех версиях (армянской, русской и английской) буквально пестрит, мягко говоря, неудачными построениями мысли и лингвостилистическими огрехами, недопустимыми даже для студенческого реферата. Чтобы не быть голословным, вот всего несколько предложений из русской версии статьи (в армянском варианте нашей данной публикации приведены подобные примеры из армянского текста Демояна):
1. Даже повторное чтение следующего длинного пассажа не позволяет уловить мысль автора:
“Современная позиция Турции и попытки выдвижения Армении предусловий в сочетании со случаями давления с целью получения необходимых уступок в урегулировании Карабахского вопроса кажутся актуальными с точки зрения исторического контекста и апелляций к историческим фактам для выявления основ “турецкой стратегии” в Карабахском вопросе”.
2. В следующем (опять-таки длиннющем) предложении Демоян трижды употребляет слово “попытка” и дважды – слово “непосредственно”:
“Не хотелось бы утверждать, что третья попытка была непосредственно нацелена на прямое истребление карабахских армян, но полная поддержка Турции в попытке депортировать из Азербайджана армян и совершить таким образом преступления против человечества позволяют констатировать, что Турция была непосредственно вовлечена в новую попытку совершения геноцида против армян Карабаха”.
3. Наверное, только Демояну и его политическим покровителям известно как Турция вообще могла стать “частью разрешения” (!?) Карабахского конфликта как в прямом, так и в чисто семантическом плане:
“Турецкое вмешательство в Карабахский конфликт и открытое содействие Азербайджану в войне против Армении и Нагорного-Карабаха превратили Анкару в сторону конфликта, а не в часть его разрешения”.
4. Демоян безосновательно злоупотребляет спецтерминами (“Pax Ottomanica”, “ноль проблем”, Realpolitik) и опять впадает в тавтологию, дважды используя выражение “собственная история ”:
“Турция должна признать факт совершения Геноцида против армян и других народов “Pax Ottomanica”, поскольку переписывание собственной истории необходимо в первую очередь для соблюдения принципа “ноль проблем” с собственной историей и памятью, тогда как Realpolitik не является решением в деле преодоления кризиса национальной и государственной идентичности Турции”.
5. В первом предложении Демоян утверждает, что Турция активно участвовала в карабахской войне, а в следующем – представляет ее “пассивным свидетелем”:
“Достаточно сказать, что сотни солдат и офицеров турецкой регулярной армии, включая 10 армейских генералов, участвовали в военных операциях против отрядов самообороны карабахских армян. И снова Турция была проигравшей стороной, на этот раз уже вместе с Азербайджаном, став пассивным свидетелем позорных поражений Баку в 1992-1994 годах”.
У нас есть серьезные сомнения на счет числа турецких генералов (аж целых 10!), принимавших участие, по Демояну, “в военных операциях против отрядов самообороны карабахских армян”. Да азербайджанской армии просто не хватило бы личного состава на 10 турецких генералов! Читателю остается только гадать: откуда Демоян выудил эти заведомо преувеличенные данные?
Выводы и заключения Демояна, естественно, не оправданы его сумбурным двухстраничным текстом. Так, он резюмирует:
“Турецкое и азербайджанское национальные государства были сформированы в результате истребления целых народов, что чревато последствиями для дальнейших судеб обоих государств”.
Имея большие оговорки относительно представления Турции как национального государства, невозможно не задасться вопросом: с каких это пор в Азербайджане успели создать национальное государство, когда азербайджанская нация только-только начинает зарождаться из многоэтничных элементов, проживающих на территории современной Азербайджанской Республики? С другой стороны, автор не уточняет – чем именно и когда именно “чреваты” геноциды для Турции и Азербайджана? Вопреки мнению Демояна, мы являемся свидетелями того, что геноциды чреваты катастрофическими последствиями для народов, которые им подверглись, и вовсе не всегда – для государств, совершивших их. Армянский народ давно пожинает горькие плоды первого и все еще безнаказанного Геноцида двадцатого века, в результате которого и сегодня находится на грани жизни и смерти (достаточно упомянуть роковой факт о проживании двух третей армян за рубежом, вне пределов национальной военно-политической власти, что в сущности означает ассимиляцию – “белый геноцид”). Необоснованно вещать о какой-то смутной “чреватости” геноцидов для дальнейших судеб Турции и Азербайджана есть не что иное, как выдавание желаемого за действительность, детский лепет, иллюзия, не имеющие ничего общего с наукой.
Ошибки допущены и в представлении источников, на которые ссылается Демоян. Его же книга “Турция и Карабахский конфликт” написана с орфографической погрешностью – “Турция и Карабахской конфликт”. Причем, эта ошибка представлена как в армянской, так и в русской версиях статьи, что свидетельствует об отличном освоении технологии Copy-Paste со стороны автора… Более того, указав вместо 2006-го 1995-й как год издания своей книги (“Турция и Карабахский конфликт в конце XX – начала XXI веков: историко-сравнительный анализ”. – Ер.: Авторское издание, 2006), Демоян на целых 11 лет (!) отодвинул назад время ее настоящего издания. Что это – небрежность, серьезные вопросы с собственной памятью или же предумышленный подлог?
Напоследок, хотелось бы заметить, что статью о геноцидальной политике Турции Г. Демояну следовало бы написать несколько раньше – в период “медового месяца” “армяно-турецкого примирения”. Ведь “попытки выдвижения Армении предусловий” являются вовсе не “современной позицией Турции”, как пытается убедить своего читателя Демоян. Предусловия со стороны Турции появились с самого момента признания ею независимости РА. Доказательством этого является стратегически последовательная позиция Турции по отказу от установления дипломатических отношений с Арменией. Демоян, как известно, являлся ярым сторонником мертворожденной “футбольной дипломатии” и чуть ли не единственным дипломированным армянским историком, который радостно поддерживал политическое руководство РА в его бездумном согласии на создание армяно-турецкой комиссии историков. Но конънктурщина в политике – вещь иногда вынужденная. Конъюнктурщина в науке – вещь всегда аморальная.
P.S. Считаю абсолютно неприемлемым, что электронный бюллетень МИГА имеет только английское название – Museum G-Brief, Electronic Periodical of the Armenian Genocide Museum & Institute, Yerevan, Armenia. Кто дал право руководству МИГА нарушать 12-ю статью Конституции РА, а также закон “О языке”, первая статья которого декларирует, что государственный язык Армении (хочу подчеркнуть – единственный государственный язык) – армянский “обслуживает ВСЕ сферы жизнедеятельности республики” (подчеркнуто мной – Г. Я.). Кроме того, в опять же зафиксированных лишь на английском выходных сведениях этого распространяемого на весь свет бюллетеня Национальная Академия Наук Армении представлена не как вышестоящая инстанция МИГА, а с точностью наоборот – как… подотчетное ей (МИГА) подразделение, вот так: National Academy of Sciences of the Armenian Genocide Museum-Institute…
Как поется в популярной армянской песне – “Вот так и руководим научным институтом Геноцида армян…”
ГЕВОРГ ЯЗЫЧЯН
(канд. ист. наук)
Русский