Начало: “Собеседник Армении”, 2012г., №№ 3 (212 ), 4 (213), № 5 (214)
Тайные операции армянской разведки
в 1720-х гг. (IV)
Основные задачи армянской разведки
Перед тем как перейти к анализу наиболее крупных тайных операций армянской разведки в 1720-х гг., особое внимание нужно обратить на поставленные перед ней до этого главнейшие задачи, а именно: заблаговременно, еще до начала восстания мобилизовать избранных представителей армянской молодежи как из Армении, так и армянских колоний в количестве около двух тысяч человек, организовать получение ими военного обучения за рубежом, вооружить их новейшим огнестрельным оружием и своевременно перебросить их на родину.
Эти задачи ставил еще Исраел Ори – официальный предводитель армянского подпольного сопротивления с 1699 по 1711 г. Надо наконец признать, что Ори был, в первую голову, блестящим разведчиком, три десятилетия эффективно действовавшим в сложной обстановке в различных странах Европы, в России, в Иране, а в начале своей карьеры – в Османской империи. О его глубоко законспирированной миссии красноречиво свидетельствует хотя бы сделанное им по одному поводу признание в том, что в течение своего двадцатилетнего пребывания в Европе (1680-1699 гг.) Ори послал своим родным лишь одно единственное письмо – в 1684 г. из Парижа. Одновременно, Ори был еще и первоклассным военным специалистом. С целью ознакомления с европейской военной тактикой и новейшим вооружением, в 1681-1696 гг. Ори служил в итальянской, французской и немецкой (пфальцской) армиях как в качестве интенданта, так и боевого офицера. Он отличился своей компетентностью и бесстрашием сразу в нескольких военных кампаниях. Пфальцский курфюрст Иоганн-Вильгельм (1690-1716) писал армянским меликам об Ори: «возвысьте г-на Исрaела Ори: здесь он видел и принимал участие в военных действиях против противников. Мы воистину были свидетелями и знаем о его подвигах в нашей армии. Доверяйте ему, так как он уже десять лет как стал искушен в [искусстве] нашей войны». Вовсе не случайно, что в начале 1704 г. царь Петр I согласился удовлетворить просьбу Ори и возвел его в чин полковника карабинеров.
Наделенный недюжинным талантом стратегического мышления и, в особенности, долговременного военного планирования, Ори еще в 1703 г. писал Петру I, что желает собрать в Армении более 2000 отборных мужчин и столько же коней, отправить их в Россию и там, на свои средства, сформировать из них конный полк карабинеров: «и от тех построится регимен карабинеров моими проторми». Намечалось, что впоследствии этот полк вместе с российской армией войдет в Армению и, присоединившись к основным армянским силам, примет участие в ее освобождении. Для подобных целей Ори намеревался купить в Амстердаме оружия и обмундирования на сумму в 15-20 тысяч рублей. Насколько эти планы были реализованы в его время, трудно судить наверняка, но уже в июле 1707 г. Ори просил Петра I позволить ему беспошлинно провести в Персию «три сундука оружья: фузей и пистолей, шесть маленьких пушечек железных». А в сентябре 1709 г., расположившись в Шемахе, свита Ори имела при себе целый арсенал оружия, включая 12 «малых пушек». Серьезная работа по приобретению оружия, несомненно, была продолжена и после смерти Ори. Об этом можно судить уже по тому, что сформированные в России в 1722-1723 гг. армянские кавалерийские отряды, добровольно влившиеся в состав росийского прикаспийского контингента, имели отменную военную подготовку и были прекрасно вооружены. А их первые военачальники, занимавшиеся до этого будто бы одним лишь купечеством, с ходу проявили настоящие командирские качества и офицерскую закалку. Причем, оперативное создание этих отрядов, а затем и Армянского эскадрона, их вооружение и обеспечение всем необходимым на протяжении почти трех лет осуществлялось на деньги самих же армян: как сообщал в 1725 г. командующий русскими войсками генерал-лейтенант М. А. Матюшкин – “содержали людей и лошадей на своём коште”. В первые годы этим армянским отрядам приходилось самим обеспечивать себя даже порохом. В августе 1723 г. Петрос Гиланенц писал Минасу вардапету, что весь их порох вышел и просил вместе с Айвазом послать оставленную “на его долю” бочку пороха и свинец. Гиланенц также просил: “написать письмо господину бригадиру (Левашову), чтоб он в случай надобности, давал нам пороху.”
Статуя Исраела Ори в Джермуке
Эти факты свидетельствуют: во-первых, о существовании армянской организации, координирующей действия своих членов; во-вторых, о предварительно проведенной работе в избранных заранее группах армян по овладению военным делом, и в-третьих, о заблаговременном выделении армянским сопротивлением финансовых средств на эти цели. Правда, в ходе этих действий почти полностью были истрачены также личные состояния некоторых из преданнейших делу освобождения Армении лиц, как, например, первого командира Армянского эскадрона Петроса ди Саргис Гиланенца, убитого при штурме Решта в 1724 г.
Вернемся, однако, к сделанному в 1703 г. Исраелом Ори предложению сформировать в России отдельный армянский полк численностью в 2000 человек. Интересно заметить, что через три года, в 1706 г. Ори, по неизвестной причине, предлагал для той же цели уже не 2000, а всего 300-400 человек. В связи с этим поставим крайне важный вопрос, ответ на который может прояснить многое: почему Ори решил, что армянский полк в России должен быть более чем втрое меньше ранее им же рекомендованной численности? Хотя в первоисточниках вряд ли когда-либо удастся найти прямое объяснение этому, но события, имевшие место позднее, в 1720-х гг., позволяют ретроспективно ответить на него с весьма высокой долей достоверности. Дело в том, что как будет показано ниже, в начале 1720-х гг. армянские отряды были тайно сформированы в Крыму, в Подолии (Речь Посполитая), в Валахии, в Венгрии и, возможно, в других странах и регионах. Поэтому наиболее вероятным объяснением изменения первоначального намерения Ори следует считать его стремление разбить армянские силы на мелкие группы и разбросить их предварительную военную подготовку по разным странам. В условиях, когда персидский поход Петра I-го отлагался на неопределенное время, создание в России крупной армянской воинской части численностью в 2000 человек, да еще с ведома русского правительства, могло быть опасно с точки зрения длительного сохранения этого факта в секрете от иранских и османских властей. Тем самым, самой серьезной опасности подвергалось все освободительное движение и, в первую очередь, находившиеся в оккупированной Армении ее руководители. Тайная же подготовка армянских воинов мелкими группами в разных странах и регионах давала сразу несколько преимуществ: во-первых, обеспечивалась намного более высокая степень конспирации; во-вторых, армянское руководство получало большую самостоятельность и гибкость в принятии решений относительно времени и формы использования этих хорошо подготовленных сил; в-третьих, переброска отрядов в Восточную (Персидскую) Армению становилась возможным по альтернативным маршрутам, не только через Россию – Астрахань и прикаспийские области, но и через территорию Османской империи.
Крымская операция:
переброска 285 воинов-армян из Крыма в Армению
В конце осени 1720 г. в находившийся под властью Османской империи Крым, где проживала крупная армянская колония, “кораблем из Трапизона”, под прикрытием купцов, прибыли посланцы армянского освободительного движения и сообщили руководителям своей местной резидентуры о приблизительном времени начала вооруженного восстания в Восточной Армении. Была поставлена задача: срочно мобилизовать и снарядить отряд из крымско-армянской молодежи и отправить ее на родину в помощь армянским войскам. На месте руководить этой операцией было поручено двум протоиереям – Варфоломею из Феодосии (Каффы) и Маркосу из Гезлева (Евпатории). “По тайному согласию предводителя их епархии”, епископа Вардана (родом из Астапата), оставив церковные посты своим сыновьям-священникам, они занялись мобилизацией и подготовкой отряда “анийцев” – крымских армян, считающих себя выходцами из разрушенной столицы Армении Ани. В эти годы многие представители Армянской апостольской церкви были тайно вовлечены в дело подготовки вооруженного освободительного выступления. Маркос и Варфоломей, также как, по всей вероятности, и их епархиальный начальник, давно были связаны с армянским подпольем, одним из главных центров которого был Св. Эчмиадзин. То, что за относительно короткий промежуток времени удалось мобилизовать 285 мужчин и в первой половине 1722 г. выступить вместе с ними в путь, говорит о большой работе по тайным военным сборам и занятиям, проведенным крымско-армянскими добровольцами за эти полтора года.
Сам переход из Крыма в Восточную Армению был осуществлен под видом традиционного паломничества в монастырь Св. Карапета в Муше. Начальным пунктом назначения являлся Трапизон. Чтобы иметь свободу передвижения, армянские разведчики маскировались чаще всего под купцов, священнослужителей или паломников.Первым туда по морскому пути выступил из Кафы отец Варфоломей – “под именем купца”, вторым – отец Маркос, “переодевшийся в мирянина”, но выступивший уже из Гезлева. За ними следом “по одному или по двое” выступили остальные. Соединившись все в Трапизоне, 285 воинов были разбиты на 24 отряда по 8-15 человек в каждом. Были назначены командиры этих отрядов – десятники (онбаши), имена большинства из них, так же как и их отцов, нам известны: Ованес – сын кафского Каракаш Геворга-аги; Акоп – сын сурхатца Алексана; Андреас – сын Шагиняна Погоса, родственника отца Маркоса; Сагател – сын Хайала Степана-аги, Вардан – сын Назиряна Ованеса-аги и т.д.
Для отвода всяких подозрений и с целью соблюдения легенды о своей паломнической миссии, эти группы из Трапизона направились не прямо в Восточную Армению, а сначала “разными дорогами” в монастырь Св. Карапета (второй пункт назначения), там исполнили все свои надлежащие в подобных случаях духовные потребности и только после этого через Карс (третий пункт назначения) и Ани вошли в персидскую часть Армении. Замыкающими были два отряда общей численностью в 29 человек, в одном из них находился отец Варфоломей, в другом отец Маркос, осуществлявшие общее руководство Крымской операцией. Но примечательно, что командовали этими отрядами другие лица – Айрапетян и Абрам. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что командирами назначались люди с военной подготовкой, которую Варфоломей и Маркос не имели, да и первый из них, как указывает источник, был уже в летах. Но вся деятельность этих двух фигур указывает на их высокую специальную подготовку в области разведки и подпольной работы.
Именно под руководством этих двух последних была проведена вся организационная и идеологическая работа в Крыму. Именно они, первыми прибыв в Трапизон, обеспечили связь с действующими в Западной Армении тайными агентами «Центра», находившегося в Восточной Армении. Хотя последние не упоминаются первоисточником о крымско-армянском отряде, факты о деятельности последних в Османской империи в 1720-х гг. нам известны по другим документам. Они наверняка должны были служить проводниками, разработать безопасные маршруты, организовать ночные привалы в неизвестной крымчанам местности и т.д. В моей монографии «Армянская церковь на перепутьях Армянского освободительного движения в XVIII в.» (2003г.) есть отдельная глава, в которой на основе косвенных фактов, высказывается предположение о вероятной тесной связи предводителя таронских армян, настоятеля Св. Карапета, архиепископа Абрама Мшеци (в 1730-1734гг. – эчмиадзинского католикоса) с армянским освободительным движением еще в 1719-1722 гг. Так вот: привал крымского армянского отряда в Св. Карапете является веским дополнительным доводом в пользу этой выдвинутой ранее версии.
Здесь мы не затронем дальнейший боевой путь бойцов отряда «анийцев», который проходил, по утверждению нашего первоисточника (который сохранился в рукописи Габриела Патканяна (1802-1889) и был частично издан В. А. Парсамяном), в войсках Давид-бека, а после его кончины – Мхитара спарапета. Ряд неточностей и неясностей в первоисточнике являются следствием более поздних редактирований и требуют отдельного анализа. Но не вызывают сомнений интересующие нас факты о действиях по формированию боеспособного отряда в Крыму (в Османской империи!), а также тщательно разработанный и безукоризненно выполненный план его переброски в Армению. Поэтому крымскую операцию можно считать абсолютным успехом армянской разведки и ее руководителей, свидетельствующим об их профессиональном подходе к своему делу.
Присяга разведчиков на могиле Христа
Выступая в конце 1720 г. перед крымскими армянами и призывая их с оружием в руках присоединиться к их сородичам, “которые с мечом в руках решили сражаться с врагами и либо погибнуть, либо освободить Родину”, о. Варфоломей и о. Маркос прямо признали свою давнюю связь с армянским подпольем: «Мы, два священника, дали клятву на могиле Христа прийти на помощь нашим единоплеменникам и соотечественникам». Речь идет, фактически, о присяге на верность делу освобождения Армении, но на этот раз она была дана не в Гандзасаре, как в рассмотренном выше случае с Айвазом, а в Иерусалиме. Там же действовал Иерусалимский патриархат Армянской апостольской церкви со своими священнослужителями, в числе которых могли находиться и связные армянского подполья. Так что, в Иерусалиме присягу отцов Варфоломея и Маркоса, возможно, было кому принять. Мы имеем ценное документальное показание другого крупного деятеля армянской разведки – епископа Петроса Хачатурова о том, что в начале 1720-х гг. он также некоторое время находился в Иерусалиме. Позднее, в 1728 г., в рядах отборного армянского отряда под командованием своего (двоюродного?) брата Григора Степанова, он, так же как и о. Варфоломей и o. Маркос шестью годами ранее, с оружием в руках прибыл в Арцах – на подмогу Армянскому войску, но по другому маршруту – из Речи Посполитой через Россию (об этом подробнее – в следующей части). В связи с этим нельзя исключать и возможную встречу в Иерусалиме этих трех духовных деятелей, ставших впоследствии разведчиками, а затем воинами.
(Окончание следует)
Армен АЙВАЗЯН
Доктор политических наук
“Собеседник Армении”,
№ 8 (217), 2 марта 2012 г.
Русский