Начало: “Собеседник Армении”, 2012г., №№ 3 (212 ), 4 (213), 5 (214), 8 (217)
Васпураканская операция:
Тайное собрание на острове Лим
Памятная запись иеромонаха (абега) Мхитара дает нам возможность зафиксировать еще одну крупную операцию армянской разведки в самый канун восстания в Восточной Армении.
Весной 1722 г. в стенах одноименного монастыря острова Лим (оз. Ван), глубоко внутри Османской империи, было созвано тайное собрание с участием светских и духовных предводителей западноармянской провинции Васпуракан. “Конфиденциальные и сверхсекретные совещания”, как их квалифицирует служитель монастыря Мхитар-абега, длились в общей сложности семь дней. Общие пленарные заседания были проведены трижды, вероятно, каждый раз с привлечением новых участников. Главным спикером был “именитый и бесстрашный вардапет (доктор богословия – А.А.) Нерсес из области Рштуник”. Красноречиво и эмоционально представив “горестное и несчастное положение всей армянской нации”, он “с ликованием сообщил” о начатых Давид-Беком военных приготовлениях с целью “изгнания наших притеснителей и хулителей” и “освобождения всей обагренной кровью Армении”. Призыв Нерсеса вардапета Мхитар-абега записал дословно: “Итак, добрые и отчизнолюбивые члены собрания, ступайте в ваши края, поднимите дух вашего народа, находящегося в дремучем сне, страданияхи невежестве, чтобы сбросил он гнет неправедного насилия. И как только мы позовем их на бой, пусть поднимут клич восстания против врагов наших – пожирателей людей и притеснителей креста”.
Замечание Нерсеса вардапета о том, что он является частью какого-то командного органа, откуда в определенный момент должен поступить приказ о начале восстания – “мы (sic!) позовем их на бой” – не оставляет сомнений, что организовать мобилизационную миссию в Васпуракане его уполномочил Центр освободительного движения, находящийся в Восточной Армении.
Далее Мхитар-абега сообщает: “И было много выступающих, обилие различных мнений, несметное количество предложений”. В результате было принято решение начать в Васпуракане проведение мобилизационных мероприятий, уникальное перечисление которых само по себе представляет большой интерес: “…согласились мобилизовать для военных нужд множество отважных и воинственных мужей, запастись провизией и прочими необходимыми припасами – добыть телег, коней, свинец, судна (лодки), шерсть, зерно и [стада] баранов”.
Ночью седьмого дня, на прибывшем из села Аванц судне (согласно одному первоисточнику, в конце XVII в. в озере Ван плыли 50-60 больших и малых судов), тайное собрание направило делегацию к Ахтамарскому католикосу Ованнесу Дзореци – на остров Ахтамар. Последний радушно “благословил делегатов, собравшихся пожертвовать своими жизнями ради освобождения Васпуракана от ига насильников, пашей, беков и агей”. О последующем развитии мобилизационных мероприятий ничего неизвестно, кроме того, что ни в Васпуракане, ни во всей Западной Армении восстания не произошло. Причины этого были в основном две: 1) неудача восточно-армянских войск расширить ареал своего контроля за пределы Арцаха и Сюника и 2) ранняя концентрация огромной османской армии в восточных районах империи, в том числе – в Васпуракане, и ее последующее вторжение в Сефевидский Иран.
Ван, монастырь острова Лим с северо-востока (1911 г. и 2005 г.)
О некоторых результатах Лимского собрания можно судить по косвенным сведениям. В октябре 1727 г. из каменец-подольской резидентуры армянской разведки сообщали, что ассирийцы и езиды, живущие в районах Васпуракана и Тигранакерта (Диярбекира), все еще верны анти-османскому союзу, заключенному ранее с армянами. Установлению союза с ассирийцами своими личными связями мог способствовать, в частности, Минас вардапет Тигранян, фамилия которого означает, что был он родом из Тигранакерта или как он сам отмечал, “родился я в граде Тиграна в Ассирии”. Ту же роль мог сыграть и представитель восточно-армянского Центра в Васпуракане Нерсес вардапет, который был уроженцем соседних краев – уезда Рштуник Васпураканской провинции. Между прочим, сам Нерсес вардапет мог быть привлечен к работе армянской разведки со стороны своего западноармянского земляка – Минаса вардапета.
По всем имеющимся сведениям, тайное собрание на острове Лим никогда не было разоблачено, что уже само по себе является бесспорным успехом армянской разведки. Понятно, что секретная организация такого крупного форума предусматривала тщательнейшую предварительную подготовку, сохранение высокого уровня конспирации и профессионализма.
И еще один факт. В 1763 г. предводитель мушского монастыря Св. Карапет архиепископ Овнан сообщал незаурядному деятелю армянского освободительного движения Овсепу Эмину (1726-1809) о существовании тайного армяно-ассирийско-езидского военно-политического союза против Османской империи. Эта информация заставляет думать о том, что секретные отношения, налаженные в 1720-ых гг. армянской разведкой между васпураканским и таронским центрами освободительного движения, с одной стороны, и ассирийцами и езидскими племенами – с другой, за прошедшие сорок лет не были утрачены и были готовы к задействованию.
Каменец-подольская резидентура армянской разведки и ее вооруженная организация
В Архиве Внешней политики России (АВПР) сохранились ценнейшие документы о переходе армянских военных из Речи Посполитой через территорию российской империи в Армянские Сагнаки (конкретно – в Арцах), о корреспонденции Минаса Тиграняна с базирующимися в Каменец-Подольске (Речь Посполитая) начальниками этих армян, и о допросах их посланников в Коллегии иностранных дел в Москве. Подробный анализ и детальная оценка этих документов будут представлены в научной версии нашего исследования. Формат же данной газетной публикации позволяет изложить лишь некоторые основные факты и выводы.
В своем большинстве, эти архивные материалы были опубликованы в 1960-х гг., после чего между рядом армянских историков (В. А. Парсамян, А. Хачатрян, А. Г. Иоаннисян) развернулась дисскусия, затрагивающая методологические и этические аспекты их научного издания, а также некоторые предметно-исторические вопросы, а именно: были ли эти армянские военные местными – польскими – армянами, или же они являлись выходцами из Восточной Армении, поселившимися в Каменец-Подольске и сопредельных городах, как они утверждали, после замешательства в Персии в 1722 г.? Имели ли они целью идти на помощь армянскому войску или хотели лишь вернуться к своим семьям?
Дискуссия вскрыла новые важные исторические детали, однако в концептуальном плане она оказалась во многом неполноценной, поскольку от внимания исследователей удивительным образом (и до сих пор!) ускользнуло самое главное – существование армянской подпольной вооруженной организации в восточной Европе с каменец-подольской штаб-квартирой, созданной и подчинявшейся Центру армянского освободительного движения в Восточной Армении. Ряд документов настолько красноречиво представляют истинные цели, мотивы и способы деятельности армянской тайной организации, что часто необходимость в их допонительной интерпретации просто исчезает.
Руины огромного Армянского собора Св. Николая в Каменец-Подольске
Есть конкретное свидетельство о деятельности резидентуры армянской разведки в Речи Посполитой, относящееся к 1721 г. Тогда уже к Минасу вардапету был послан курьер Микаел (Михайла) со сведением об имеющихся у них уже в готовности военных отрядах, предназначенных, очевидно, для переброски в Армению. Следовательно, резидентура была заброшена в восточную Европу еще в мирное время – задолго до крушения Сефевидской империи и начала восстания в Восточной Армении в 1722 г. – и успела провести огромную работу по тайной мобилизации и обучению военных кадров, в основном – заранее выбранных и посланных из Армении молодых мужчин.
В 1727 г., как явствует из имеющихся в наличии архивных материалов, армянская тайная организация объединяла около 500 (!) профессиональных военных, возглавляемых тройкой руководителей (резидентов) или, как дословно отмечает первоисточник, “между которыми три человека главных: Исак, Мардирос и Манук”. Командная структура организации использовала элементы сетевого управления и была существенно децентрализована: эти 500 военных (из коих более 300 находились в Польше) были сведены в мелкие отряды и разбросаны “в Каменце-Подольском и во окрестных городах польских, також де в Волоской земле, в Венграх и в иных протчих странах и городах”; “а вышеписанные начальники и протчие при них армяня — все люди военные, но виду к тому не дают, но ходят по местам для промыслу торгового и убогим образом”.
Как видим, инфраструктура подпольной организации охватывала несколько государств Европы, причем, перечислены не все из них. По сообщению пяти посланников каменец-подольской резидентуры, допрошенных в Коллегии иностраных дел в Москве в конце феврале 1728 г., вся информация о местонахождении и количестве отдельных вооруженных отрядов была засекречена и сконцентрирована лишь у триумвирата – Исаака (он же Исайя), Мартироса и Манука. Вот что об этом сказано в соответствующем архивном документе: “…а в которых местах оные ныне обретаются и сколько их где налицо – и о том известны три вышереченные главные начальники, которые их посылали ис Каменца-Подольского”.
Цель руководителей организации изложена предельно определенно – проезд через Россию в воюющие Армянские Сагнаки (Арцах и Сюник): “А послали их ис Каменца-Подольского помянутые главные армяня к его императорскому величеству с прошением, дабы е.и.в. милостиво позволил им свободной проезд чрез Российское государство без задержания в Персию, в Сагнаки Армянские, и сие их главных начальников токмо единое желание, по сем токмо едином е.и.в-а просят (подчеркнуто мной – А.А.)”. Разные группы прибывших позднее в Москву армянских военных еще более конкретизировали эту задачу: “желают… в армию армянскую на помощь ехать”; “А они желают все ехать в Армянские Сагнаки на помощь Собранию Армянскому”; “а намерились они ехать чрез Россию в Сахнаки, взяв в рассуждение, что лутче чрез христианское государство проехать могут”.
С целью сохранения наивысшей степени конспирации тройка начальников, а также определенная часть армянских военных, постоянно меняли место своего жительства: “а живут они, переезжая из города в город и из места в место – для скрытия их намерения”. Высокий уровень конспирации выражался и в том, что большинство ее членов не знали своих главных начальников. Невозможность ежедневного оперативного контроля за своими рассредоточенными ячейками, находящимися не только в разных городах и регионах, но и в разных государствах, могла компенсироваться лишь железной дисциплиной внутри самой организации. Во всяком случае, триумвират имел какую-то систему секретной связи со своими действующими структурами, с помощью которой мог эффективно отслеживать их местонахождение и общее состояние, в противном случае не сумел бы зимой 1727-1728 гг. быстро созвать общий сбор всех – или, по крайней мере, находившихся в Речи Посполитой – отрядов.
Примечательно и то, что эти солдаты направились в Армению в самое безнадежное военное время, прекрасно зная о том, что все Закавказье оккупировано османской армией, а Арцах и Сюник уже несколько лет находятся в плотной блокаде, фактически – в осадном положении. Скорее всего, эта критическая ситуация вынудила Центр – командование армянских войск в Арцахе и Сюнике – довести до сведения своей резидентуры, заброшенной глубоко в восточную Европу, что запаздывать с прибытием на помощь уже нельзя и потребовать скорейшей отправки всех имеющихся в готовности военных отрядов. Именно этот жесткий приказ, вернее, сигнал SOS, поступивший из Сагнаков, и заставлял спешить триумвират с отправкой в Армению военных отрядов, которые, по замыслу Исраела Ори, были сформированы в основном из отправленных в Европу до начала восстания и получивших там военное обучение отборных молодых мужчин из Армении (см. Собеседник Армении, 8 (217)).
Зимой 1727-1728 гг. в Речи Посполитой был организован общий сбор отрядов («собрание») с намерением срочного выезда в Армению. Недаром посланники из Каменец-Подольска «со слезами» просили у российского императора разрешения, “дабы они настоящим зимним путем в Москву поднятца могли”. Настойчивое желание пуститься в дальнюю дорогу русской зимой, в лютый мороз и бездорожье, может быть объяснено только лишь приказом, полученным из Сагнаков. Однако, из-за чрезвычайных трудностей в организации пересечения государственных границ эти отряды снова были рассредоточены. Само это «собрание» наверняка было созвано в одном из торговых центров Речи Посполитой с многочисленным армянским населением, скорее всего – в том же Каменец-Подольске. Во время сборов конспиративные требования соблюдались по всей строгости: отряды и даже командиры отрядов «между собою советов не имели, и как возможно друг от друга в намерении своем в выезде чрез Россию в Сагнаки таились».
Руины огромного Армянского собора Св. Николая в Каменец-Подольске
Армянские военные опасались польских властей, которые чинили препятствия даже для небольших групп, пытавшихся пересечь границу с Россией: «а ежели бы в Полше задержания их армянскому народу не было, то их сюда было более 300 человек»– сообщали российским чиновникам прибывшие 8 сентября 1728 г. в Москву пятеро армянских военных. При этом, армянская резидентура в Каменец-Подольске была хорошо осведомлена о международной политической ситуации и, в частности, о русско-турецких отношениях и поэтому не питала особых надежд на получение военной помощи от России или от кого-либо еще. Ее руководители не просили у российских властей даже материально-технического содействия для длинного перехода своих отрядов в Армению: «и у некоторых из них имеютца лошади и ружье, а у иных нет, но когда указом е.и.в-а повелено будет им в Россию ехать, то все поедут так, как кто в состоянии будет себя вооружить… так они и пойдут на своем собственном иждивении, не желая от е.и.в-а для переезду чрез Россию никакого вспоможения ни в денгах, ни в пропитании, ни в подводах, толко чтоб им был свободной и немедленной чрез Россию пропуск». Таким образом, резидентура была в состоянии самостоятельно решать вопросы вооружения, финасового и материально-технического обеспечения своих отрядов. В то же время, стараясь соблюсти секретность в ходе перехода через Россию и по возможности обезопасить свою эффективно действующую по всей восточной Европе тайную организацию, посланцы каменец-подольской резидентуры армянской разведки настойчиво просили, чтобы в российских городах на пути в Москву никого из армянских военных не допрашивали, а только по прибытии “вышеписанных началников в Москву, кому е.и.в-о укажет, тому о своем состоянии и намерении оные началники и донесут”.
Некоторые же из армянских военных, допрошенных в Москве, быть может, лично и знали своих главных начальников, но, имели строгий приказ о неразглашении тайны об их настоящей идентичности, местонахождении и роде повседневной деятельности. Так, прибывшие 8 сентября 1728 г. “из Польской земли чрез Киев” в Москву с намерением перехода в Армянские Сагнаки армянские военные Иван, Григорей Ивановы, Петр Лазарев, Бабун Никитин объявляли русским чиновникам: “Из главных начальников знают одного Исайя, которой по отъезде их сюда, остался в Каменце-Подольском, при котором осталось тамо их братьи армян с 60 человек, а других начальников Мардироса и Манука они не знают”. Согласие назвать Исайю объяснялось, по всей вероятности, тем, что он сам готовился проделать тот же путь после отправки из Речи Посполитой всех армянских военных. Между прочим, последние, чтобы не привлекать лишнего внимания, выезжали оттуда “человека по два и по три”. Тут важно заметить, что в 1722 г. отряд крымских армян переходил Черное море точно так же – “по одному или по двое” (см. Собеседник Армении, 8 (217)), что свидетельствует о налаженной системе передачи и использования профессионального опыта в армянской разведке.
В АВПР сохранились материалы о вышедшем из Речи Посполитой в Россию в 1728 г. армянском отряде под командованием “полковника” Григория Степанова и епископа Петроса Хачатурова. Звание полковника, кстати, было присвоено Григорию Степанову не в России, а скорее всего в Речи Посполитой. Это еще раз подтверждает нашу версию о том, что многие из тех, кого Центр армянского освободительного движения посылал за рубеж, особенно после того, как его в 1699 г. возглавил Исраел Ори, как и он сам, преднамеренно внедрялись в европейские армии с целью получения передового военного обучения и опыта. Пройдя по маршруту Киев-Москва-Царицын-Черный Яр-Терек, отряд общей численностью в 23 “военных людей” дошел до Дербента в сентябре 1728 г. Не исключается, что часть отряда перешла в Арцах в том же 1728 или 1729 г. Сами же командиры и, должно быть, основная часть отряда, по пока точно неизвестной нам причине, перешли в Арцах только в конце 1729 или начале 1730 г., где приняли участие в оборонительных боях против османских войск до середины августа 1730 г. Дальнейшее ухудшение ситуации, однако, вынудило их, вместе с крупным отрядом арцахских армянских сил, прорвав блокаду Сагнаков, выехать в находящиеся под российским контролем прикаспийские районы. Армянские командиры (юзбаши) просили российское командование предоставить им военную помощь и послать вместе с ними назад вспомогательную “команду”, но им в этом было отказано.
Таким образом, резидентура армянской разведки в Каменец-Подольске была автономным и самодостаточным подразделением армянского освободительного движения. Она руководила не только разветвленной международной сетью нелегальной агентуры, работавшей сразу в нескольких европейских государствах и в Османской империи, но одновременно имела под своим началом вооруженные отряды общей численностью порядка 500 человек, обладающих хорошей боевой подготовкой, высоким уровнем мотивации и армейской дисциплиной. Фактически, речь идет не просто о резидентуре армянской разведки, но и о руководимой ею тайной военизированной группировке, действующей в дальнем зарубежье и являющейся, пожалуй, крупнейшей этнической организацией подобного рода в Европе XVIII века. И хотя сведения об этой резидентуре обрываются в 1728 г., а уже в 1730-х гг. перестает существовать создавший ее Центр, можно предположить, что руководимая ею подпольная армянская организация, в той или иной форме и с изменившимися целями, могла продолжать функционировать еще некоторое время.
Армен АЙВАЗЯН
Доктор политических наук
“Собеседник Армении”,
№ 18 (227), 11 мая 2012 г.
Русский