Принятие закона …только подогреет страсти. Негодование может перерасти в ненависть.
Яковина Иван, “Крымский русский”, lenta.ru
Последние месяцы общественно-политической жизни Армении, несомненно, войдут в историю армянской нации как дни борьбы за спасение образовательной системы на родном языке: 20-го апреля правительство Армении внесло на рассмотрение Национального Собрания проект поправок к законам РА “О языке” и “Об образовании”, разрешающих создание на территории Армении общеобразовательных учебных заведений с неармянским языком обучения. Появление законопроекта взбудоражило общественность страны. Стали появляться инициативные группы по организации протестных акций, в т.ч. — сбору подписей против принятия поправок. Осуждающие заявления последовали от общественных, политических, научных и иных организаций. Десятки пресс-конференций и интервью, газетных статьей и исследований, призывы к отставке правительства. И всё это в течение неполного месяца после опубликования законопроекта. Можно сказать, что ни одно из многочисленных непопулярных шагов правительства Армении последних лет не вызвало такой волны критики и протеста начиная с арцахского движения в 1988-ом году. И не исключено, что этот опрометчивый шаг правительства действительно окажется началом его конца.
Что же происходит? В чём причина, что “невинный” законопроект правительства, направленный на “как лучше” привёл к результату “как всегда”. Но чтобы понять это надо прежде всего разобраться с сущностью самого понятия “язык”, а также выяснить: кому это выгодно?
Язык — явление очень сложная по своей структуре (в чём легко убеждается любой, кто пытается его освоить на более-менее серьёзном уровне), но по сути — довольно простая: язык — это определитель нации. Обычно этот достаточно очевидный факт пытаются отрицать, приводя примеры, когда это — подчёркиваю — очевидное правило, якобы, не работает. Например, когда одна нация, как бы говорит на разных языках, или, наоборот — на одном языке говорят разные нации. На самом деле подобные доводы могли бы считаться серьёзными лишь вплоть до начала прошлого века, когда ещё не были изучены знаковые системы, каковыми являются языки. Сегодня, после появления отдельной науки — семиотики — изучающей подобные системы, примеры вышеприведённого типа имеют научного смысла не больше, чем утверждение, что земля не может быть шаром, поскольку антиподы не могли бы удержаться на её поверхности.
Лучше всего этот факт проявляется в русском языковом мышлении, в котором до заимствования латинского слова нация — вытеснившим исконно русское слово — для обозначения соответствующего понятия использовалось слово “язык”. Помните, у Пушкина?- “И назовет меня всяк сущий в ней язык”. Для обоих понятий в русском языке использовалось одно и то же слово, т.е. русский язык (понимайте как хотите: хоть язык, хоть — нация) на подсознательном уровне воспринимает идентичность языка и нации.
Именно поэтому всякое посягновение на язык поднимает на ноги всю нацию, а языковая ассимиляция какого-либо народа издревле является одним из действенных методов распространения или укрепления политического влияния.
Теперь о том, кому это выгодно, и кто лоббирует принятие поправок. Речь может идти о нескольких общественно-политических группах.
Может ли это быть выгодно армяноязычным гражданам? Нет конечно, поскольку при появлении неармянских школ с лучшим уровнем преподавания (а лучшими они будут по определению, поскольку правительство желает открыть таковые именно с целью “поднять на качественно новый уровень осуществление образовательных программ”) армяноязычное образование автоматически окажется на “низшем уровне”. А если, вдобавок, учесть вышеизложенное, то это может попросту быть воспринято как дискриминация армянской нации, которая в Армении, как вы понимаете — титульная.
Выгодны ли поправки НЕарменоязычным гражданам. Безусловно, поскольку недостаточно (а иногда и просто не-) владея государственным языком Армении они чувствуют себя в этой самой Армении достаточно некомфортно. Но эмиграция в “комфортные” страны не всем по карману. Таким образом, поправка к закону даёт им некоторую отсрочку и надежду, что дав детям образование по типу какой-либо из “комфортных” для них стран они в будущем, при случае, смогут легко обустроиться в стране их мечты.
Что касается этих самых “желанных” стран, речь может идти лишь о серьёзных игроках по возможностям языкового влияния в регионе. Таковых в общем немного. Это страны английского языка, французского и русского. С английским всё ясно: на сегодняшний день по распространённости и информативной привлекательности (а, возможно, и по числу владеющих им) он не имеет равных в мире. С ним могут сравниться только совершенно эндемичный китайский (по числу говорящих) и испанский (который держит абсолютное лидерство по числу стран с официальным статусом), но, тем не менее, резко проигрывает в привлекательности. В том числе и в Армении. Определённую привлекательность исторически сохраняет французский и Агентство франкофонии делает всё возможное, дабы не растерять имеющееся. Ну и наконец — русский язык, которым, пока ещё, в той или иной мере, владеет бОльшая часть населения.
Очевидно, что проведение через парламент поправок выгодно всем странам соответствующих языков. Но станут ли страны английского языка, т.е., по сути, США или Соединённое Королевство инициировать подобный процесс? Вряд ли. Они уверены, что английский язык будет распространяться и сам по себе, без приложения дополнительных усилий, которые, вдобавок, могут лишь испортить им политический имидж. Французам, скорее всего, тоже небезразличен имидж. Они, вероятно, будут рады поправкам, но сами не станут форсировать события ради дешёвого самоутверждения на маленьком трёхмиллионном языковом рынке. Причём и французы, и англичане понимают, что привлекательность их языков обусловлена не столько историческими и геополитическими причинами, сколько политико-экономической мощью их стран.
Иное дело русский. Он распространялся в мире не благодаря политико-экономической мощи России, а лишь только — военной или идеологической. Иначе говоря, только в странах, оказавшихся под её военным контролем, т.е. в СССР и странах восточного блока. (Культурную мощь языков можно не учитывать, поскольку все три языка имеют примерно одинаковую культурную ценность.) После распада СССР русский язык моментально оказался вытеснен из стран, где (как модно сегодня выражаться) этнические русские не составляли ощутимого процента. В основном, это страны Варшавского договора. В большинстве стран бывшего СССР, кроме Белоруссии, Казахстана и Киргизии он лишился статуса официального, а число носителей сокращается, по мере их переселения в Российскую Федерацию. Тем не менее, значительная часть населения этих стран, получившая образование ещё в СССР и некоторая часть постсоветского поколения в той или иной мере ещё владеет русским. Однако, поскольку это не опирается на привлекательность русского языка в политико-экономическом плане, он продолжает терять позиции в этих странах.
С другой стороны, как уже было замечено, языковое и политическое влияние взаимосвязаны. И если языковое влияние не обусловлено политическим, то можно обеспечить определённое политическое влияние за счёт языкового.
Политика России на юге не удаётся. Снова неспокойно на Северном Кавказе, Западу удалось переориентировать на себя Грузию, Азербайджан тоже одной ногой на Западе. Война в Грузии имела отрицательный эффект. В этой ситуации России хотелось бы хотя бы гарантировать своё влияние хотя бы в Армении. До сих пор она делала это путём неуёмного увеличения в Армении своего экономического присутствия. Теперь пришла очередь языковой сферы.
То, что Россия действительно является основной заинтересованной страной следует не только из логических рассуждений, но и из фактов. Вот некоторые.
В прошлом году посол РФ в Армении Николай Павлов сказал следующее: “Я, как посол, считаю, что было бы сегодня актуальным рассмотреть некоторые положения закона «О языке», принятого в 93-м году… Не являются ли они тормозом для изучения иностранных языков, в том числе и русского.” По сути, речь идёт о вмешательстве в внутренние дела суверенного государства.
Так же в прошлом году один из лидеров русской общины Армении Иван Семёнов на встрече с Сержем Саркисяном, признав, что в Армении русские не сталкиваются с дискриминацией, поднял, тем не менее, вопрос о необходимости пересмотра закона РА “О языке”в сторону его “либерализации”. Но это просто неслыханно: живёт национальное меньшинство в чужой стране на абсолютно равных правах с гражданами титульной нации, не подвергается дискриминации, но требует подправить местные законы под себя. Невольно вспоминается персонаж из русской пословицы, который норовит положить ноги на стол.
Сам по себе данный законопроект не первый, а аж — четвёртый. В первое время пытались, видимо, взять нахрапом и планировали сразу придать русскому языку статус второго государственного и языка межнационального общения, например на основании того, что-де национальные меньшинства Армении, такие как айсоры (0,11 % от всего населения), греки (0,036 %), курды (0,047 %), русские (0,46 %), езиды (1,26 %) якобы общаются между собой не на армянском (нонсенс), а на русском языке. Разумеется, такой топорной подход не мог иметь никаких шансов на успех: все предыдущие попытки тормозились уже на уровне премьера. Кстати, вряд ли те же греки были в обиде на армян, поскольку на их родине действуют языковые законы, аналогичные армянским.
А вот после переворота в Киргизии Президент России ясно намекнул, что “Революции, подобные киргизской, могут повториться в любой из стран СНГ, если их власти не извлекут уроки из ошибок правления Курманбека Бакиева”. В правительстве Армении намёк поняли мгновенно и через пару недель представили в парламент новый законопроект о языке. Конечно, это может быть и случайным совпадением, но как говорил один литературный персонаж: “случайности должны происходить только случайно”.
Российские СМИ внимательно сопровождают обсуждение правительственного законопроекта (что не заметно в случае с английскими или французскими СМИ), то пытаясь убедить читателя, что Россия тут не при чём, а именно сознательные армяне (в лице таких, как Арташес Гегамян) сами мечтают избавиться от своего языка в пользу русского, то исторгая дешёвые насмешки по адресу “патриотов” (вот так — в кавычках). Особенно преуспело в этом агентство “Регнум”, опубликовавшее за последнюю пару недель по меньшей мере пять материалов, посвящённых законопроекту.
“Россия должна быть пьяная в доску, чтобы желать принятия такого закона в Армении, поскольку это антироссийский закон” — считает председатель Союза политологов Армении Амаяк Ованнисян. Да уж. Нельзя не согласиться с главным политологом нашей родины. Но так ли это необычно для России? И действительно, это антироссийский закон; но не потому, что “детей будут отдавать не в русские школы, а в английские”. Если рассматривать Армению после утверждения поправок как свободный рынок разноязычных школ, то вопрос лишь в том, кто будет первым. А здесь безусловное первенство у русских школ, которые и так уже подпольно расплодились вопреки закону. Новые поправки просто узаконят беспредел. А англичанам придётся лишь догонять. Как раз здесь-то Россия всё рассчитала. Неужели товарищ политолог не заметил этого. Это, как-то, непростительно для председателя. А антироссийским этот законопроект можно считать по причине, тонко замеченной Яковиной Иваном для аналогичного случая на примере Украины (см. эпиграф).
Если бы Россия действительно не была бы заказчиком данного законопроекта, и заботилась бы, в том числе и о своих долгосрочных интересах в Армении, она, напротив, должна была бы приложить все усилия по его блокировке (вряд ли бы это было для неё непосильной задачей), а затем, организовав утечки — попытаться скинуть всё на “плохих” англичан и предстать защитником своего “форпоста” не только в военно-политической сфере, но и — в культурной. А так… если она не защищает даже в виртуальной сфере, то какая гарантия?…
Если бы власти России действительно исходили бы из интересов русской нации, а не стремились попросту поставить очередную галочку и сыграть на чувствах русских патриотов — вот, мол, работаем; вот уже и Армению принудили открыть русские школы; скоро всех приберём к рукам — то они бы довольствовались наличными подпольными школами и потихоньку старались бы увеличивать их число, покуда у власти послушные люди. Так нет, захотелось всего и сразу. В общем, жадность сгубила. Да-да, сгубила. Поскольку какое бы продолжение не имели бы нынешние события, замять нарушения закона уже не удастся: джинн выпущен из бутылки, а открыть ящик Пандоры, в виде поправок к закону, общественность уже не позволит. Если даже нынешняя власть зафиксирует какой-либо успех, он несомненно будет временным. Придёт ещё один 1993-й год (причём, гораздо скорее, чем в первый раз — жизнь убыстряется) и всё будет отыграно. И дети, которые даже и начнут учёбу на иностранном языке, окончат её уже на родном…
Но осадок-то останется…
И можно не сомневаться, что в ближайшие годы закон будет пересмотрен в сторону ужесточения. Уже есть оформленные предложения разрешать представителям национальных меньшинств учёбу в школах лишь на своём родном языке, или на государственном языке Республики Армения, а также запрет на неармянское высшее образование, по крайней мере до уровня бакалавриата. Для русского языка в Армении это будет означать шаг вперёд, два — назад. А там и до национализации российской собственности недалеко.
И вряд ли нынешним властям удастся убедить общественность в искренности своих планов. Нечистоплотность мотивов тех, кто поддерживает позицию правительства уличает уже то, что они не довольствуются рамками действующего закона “Об образовании”, который не запрещает углубленное преподавание иностранных языков: в конце концов, школы с языковым уклоном были всегда. Они закрывают глаза на коррупционный беспредел в образовательной системе, который и мешает организации нормального учебного процесса. Создаётся впечатление, что правительство руководствуется принципом “чем хуже тем лучше” — потом объявим козлом отпущения армянский язык, примем поправки, и отрапортуем наверх.
Играя в “готовность к диалогу” (не понимая, что в вопросах касающихся родного языка торг неуместен) и пытаясь замаскировать основные планируемые изменения в “Законе о языке” правительство вносит в свой законопроект об изменениях в “Закон об образовании” всё новые тактические изменения, разыгрывая видимость “отступления” под давлением общественности: то — вводит 2%-ый лимит на количество неармянских школ (потом, наверное станут говорить об 1%-ом, 0,5%-ом, а то и 0,0001%-ом), то — на возраст, с которого будет разрешено посещение таких школ и др. Им бы только мизинцем зацепиться…
Министр постоянно противоречит сам себе: то, согласно его пояснительной записке к законопроекту, без преподавания на иностранном языке невозможно качественное образование, то — во время телеинтервью – качество образования не зависит от языка и он приводит примеры армяноязычных школ, учащиеся которых занимают первые места на международных олимпиадах. Кажется выпускник Московской школы политических исследований и МГИМО начинает нервничать.
Вообще, много забавного проявилось за последние недели.
Забавно, когда представители народа, который в массе своей владеет единственно нижегородским, с примесью французского английского пытаются объяснить народу, практически все представители которого владеют как минимум ещё одним — иностранным — языком, а часто — двумя и более — ценность владения языками.
Забавно, когда здесь, в Армении, о русском языке говорят, как о языке науки и прогресса и как об “окне в мир”, между тем как в самой России в самом разгаре полемика на тему, должны ли русские учёные печататься на мировом, де-факто, языке науки — английском, или, всё же — на родном, то бишь, русском.
Забавно, когда Защитник прав человека ратует за правительственный законопроект, видимо полагая, что в Декларации прав человека есть пункт о праве на иноязычное образование.
Забавно и грустно одновременно, когда вроде серьёзные люди (Иван Ратцигер) в полемике прикидываются… не будем говорить кем, делая вид, что не различают понятия “обучение иностранному языку” и “обучение на иностранном языке”.
Забавно, когда главный редактор российского информационного агентства (Модест Колеров) сравнивает политический вес Российской Федерации в борьбе за восстановление иноязычных школ в Армении с политическим весом города (хоть и достаточно большого) Лос-Анджелеса, а затем (видимо будучи законспирированным доктором армянской филологии) берётся высказывать мнение о невежественности неких комментаторов, “которые в советское время были неспособны написать научный текст на собственном — армянском языке”. Да-а. Достойный стиль мышления для действительного государственного советника РФ.
P.S. Интересно, что станет говорить политобозреватель Михаил Леонтьев?…
Рубен Тарумян
30.05.2010
Русский